В минувшиe выxoдныe 19-20 мaя нa Лeдoвoй aрeнe «Aльтaир» сoстoялись мaтчи юбилeйнoгo дeсятoгo рoзыгрышa «Супeр-Кoнтик» Junior Hockey Cup. Учaстиe в турнирe приняли команды 2005 года рождения, в том числе и киевская «Льдинка», тренером которой является Василий Бобровников – бывший форвард сборной Украины, выступавший за национальную команду на Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити.
В паузе между матчами подопечных Василий Валентинович пообщался с пресс-службой ХК «Донбасс».
- Вы фактически застали становление и развитие независимого украинского хоккея – в течение 14 лет вы регулярно играли на чемпионатах мира.
— Я за свою карьеру хоккейную до чемпионата мира 2007 года в Москве, после которого уже не привлекался, пропустил два соревнования – челлендж в Дании и еще какой-то турнир, сейчас уже не вспомню. А так – с самого первого матча сборной на турнире «Ленинградская правда», я уже не пропускал ни одного матча сборной, только из-за травм по ходу турнира.
- За это время есть ли какой-то турнир, который вам особенно запомнился: «золотая» Универсиада или Олимпиада в Солт-Лейк-Сити?
— Запомнилось много всего, и по разным причинам. На той же Универсиаде мы неожиданно для многих заняли первое место. Неожиданно потому, что тогда была хорошая сборная России, собранная на базе двух клубов – московского ЦСКА и «Торпедо». Неплохая команда была у хозяев (сборная Словакии – прим.), канадцы привезли добротный состав. Но все равно как-то подсознательно казалось, что это немного не то.
Многие турниры в элитном дивизионе запомнились потому, что многое удавалось, хотя я был далеко не самым забивным форвардом. Во-первых, я центральный нападающий, а у него редко бывает много заброшенных шайб – у нас тактика игры отличается от НХЛ. А во-вторых, у меня в команде всегда были другие задачи – «убивать» меньшинство, например. Поэтому я всегда знал, что каждое меньшинство должен быть на льду. По ходу турнира бывали перестроения, конечно, и многие турниры я заканчивал в тройке лучших бомбардиров.
Запомнилась, конечно, Олимпиада – потому что это самое яркое событие, пусть мы выступили и не лучшим образом. Хотя мы и выиграли у финалистов этого чемпионата мира швейцарцев. Обидное было поражение от Беларуси – я до сих пор помню ту шайбу от белорусов – можно было лицом ее словить. Было бы больно, но бросок у Микульчика не получился и можно было бы заблокировать – тем не менее, проиграли 0:1. Для меня Олимпиада запомнилась больше не в игровом плане, а в бытовом-житейском даже.
Больше всего запомнился, наверное, чемпионат в группе B в 1998 году. Так получилось, что я проходил в основной состав, а мой друг и партнер, ныне покойный, к сожалению, Олег Синьков тогда был на границе между составом и отпуском.
Первый матч у нас был с хозяевами, сборной Словении, и начали мы его отвратительно – к концу первого периода «горели» 0:2, и по игре было сложно. В раздевалку я забросил первую шайбу, а в начале второго периода сделал дубль, как раз с передачи Олега. Потом мы их дожали 4:2, и после этого уже прошли весь турнир очень прилично – проиграли только норвежцам, но проиграли уже в ранге чемпионов группы.
После этого я уже рассматривался как полноправный игрок национальной сборной. Поэтому этот чемпионат мне и запал в душу.
- Как опытный сборник, оцените выступления наших юниоров и молодежки в этом году.
— Я ничего нового не скажу – на чемпионате в Киеве наша сборная выступила очень хорошо. Опять же, есть на то объективные причины – были собраны хорошие, перспективные ребята, у них было достаточное количество льда, с ними работали. Плюс участие в чемпионате Беларуси позволяло находиться в хорошем игровом тонусе. В общем были созданы хорошие для нашей страны условия. Это и позволило показать результат, причем сделать это в противостоянии с непростыми соперниками – и австрийцы, и итальянцы, и японцы, которым мы проиграли в первой встрече, показали хорошую игру.
В случае с молодежной сборной видна главная проблема нашего хоккея. С юниорами все получилось хорошо с этим выпуском, а по следующим уже есть вопросы. Мое мнение – это из-за особенностей развития нашей экономики. А когда ты окунаешься в детский хоккей, становится видно, как сильно это волнообразное развитие влияет на хоккей. В прошлом году было трудно провести набор, в этом году – тяжело. Родителям надо тратить на это деньги и так получается, что очень мало ребят подходят к уровню сборной.
И началось это не сейчас – еще с ребятами 90-х годов рождения мы сталкивались с ситуацией: уже год должен выпускаться, а его практически нет, потому что набора не было, а значит и отбора не было. Это не то, что надо для профессионального хоккея, чтобы из года в год показывать стабильный рост. Мы не знаем, что нас ждет на выпуске.
- С чем это связано и можно ли как-то исправить эту ситуацию?
— За последнее время я хорошо изучил ситуацию с 2005 годом и смежными годами. Если бы мы могли сохранить наш 2005 год, ближе к выпуску накатывать сборные, выставлять на турниры – это было бы хорошим подспорьем и сборной, и нашим клубам. Но проблема в том, что те ребята, которые будут прогрессировать, перерастут наш уровень, они будут пытаться уехать. А как может быть иначе, если в Киеве, например, дети хоккей не видят. Они сами ходят, тренируются – да, но о чем можно говорить, если в 13 лет дети два раза вживую видели хоккей.
И те же Бровары – не выход из положения, потому что нужно объяснять родителям, почему они по пробкам должны отвезти ребенка в Бровары, чтобы он посмотрел какую-то игру, а ведь это тоже влияет на дальнейшее выступление юношеских, молодежных сборных. Здесь нет какого-то одного рецепта. Нужно чтобы жизнь в стране выровнялась и пошла вверх – тогда не будет резких провалов и в детском хоккее.
- В 2009 году вы закончили тренерские курсы, вошли в штаб «Сокола» и успели там поработать. Сейчас тренируете детей…
— Я стал помощником в штабе «Сокола» в тот же год, когда закончил карьеру. Тогда же поступил в университет Лесгафта в Санкт-Петербурге и помощником был в сборной. Кстати, может тренерская карьера могла бы сложиться иначе, если бы мы выиграли решающую игру на чемпионате мира в Польше с итальянцами, когда мы их перебросали 42-10, всю игру возили в зоне. Но так получилось, что тогда не приехали Константин Касянчук и Александр Матерухин, которого я считаю забивным форвардом, Сергей Варламов был не в лучшей форме и получилось так, что у нас в ситуациях «5 на 3″ выходило три защитника – не было забивных нападающих. А тогда был реальный шанс выйти в группу А. Может, тогда и развитие хоккея в стране пошло бы по другому пути, если бы тот провал в нижний дивизион был всего на год.
- Как раз вопрос по вашей тренерской деятельности – где вам в итоге интереснее работать: во взрослом или в детском хоккее?
— У меня в «Соколе» было два периода – один с Александром Юрьевичем Сеукандом. Он тогда прислушивался к советам, и решения принимались коллегиально. Итоговое слово все равно было за ним, но к советам прислушивался.
Интересен был первый год в ПХЛ, когда все только начиналось – мы работали с Александром Годынюком. Тогда из-за возраста и опыта уже было больше свободы, но потом после хорошего первого сезона началось безденежье. Тяжело объяснить человеку, который денег не видит, что он должен выходить и «умирать». Еще на полгода я ездил в чемпионат Румынии, там получилось вывести команду в чемпионы, и на этом мой опыт со взрослыми исчерпывается.
Потом были еще предложения, но из предыдущего опыта я для себя понял: тяжело работать с немотивированными людьми. Молодого хоккеиста можно мотивировать будущей карьерой, а взрослого – у него уже семья есть, его будущим не заманишь, ему надо в настоящем надо за все платить. И это громадный минус нашего современного хоккея.
С детьми самый главный минус – тренер является зависимым человеком. Клубные школы, например у «Донбасса», работают по-другому, а в обычных школах тренеры часто зависят от родителей. Даже если у тебя есть идеи по развитию команды, всегда могут найтись несколько людей, которые начнут мутить воду – это основной минус в подобной работе.
И в первом, и во втором случае приятно видеть «выхлоп» от игроков. К примеру, в одном из сезонов ПХЛ мы взяли ребят, на которых уже особо не рассчитывал никто, объединили их в одну тройку, и они выдали отличный сезон. Причем сделали это не спонтанно, а получали указания, выполняли их и все получалось. Вот от этого тренер испытывает кайф. То же самое и с детьми: когда ты видишь, что ребенок стал другим игроком, получаешь особое удовольствие.
Минусы есть везде, но если бы во взрослом хоккее его можно было бы как-то убрать, сгладить. Я не говорю о каких-то сумасшедших деньгах – просто чтобы каждый хоккеист знал: «Я подписываю контракт на определенную сумму» и получал ее.
- Сейчас вы довольны тем, где находитесь…
— Я сейчас доволен вообще всем, жизнью в целом.
- Тем не менее, около полугода назад у вас были серьезные проблемы со здоровьем – как вы чувствуете себя сейчас?
— Самочувствие, особенно если сравнивать с полугодичной давностью – отличное. Есть некоторые проблемы, но с ними люди живут и страдают. Последствия вмешательств есть, но это уже мелочи жизни.
Очень помогает работа, раньше, конечно, мог и пять часов на льду без перерыва провести, сейчас к концу дня я бы свалился от усталости. Но я от пацанов подпитываюсь энергией, плюс надо переключаться. Я два месяца пролежал в кровати из-за осложнений, а как только вышел на работу – забываешь обо всем, и это мне здорово помогло.
