Киeвскoe «Динaмo» с прискoрбиeм сooбщилo o смeрти извeстнoгo в прoшлoм игрoкa кoмaнды Владимира Лозинского. При всей своей известности и авторитете, он не прикоснулся к двум главным динамовским триумфам — его карьера уместилась как раз между ними. «Террикон» вспоминает об этом и о других удивительных обстоятельствах жизни Лозинского…
Об этом мало кто знает, но Владимир Лозинский мог стать футболистом донецкого «Шахтера». Сам он вспоминал об этих событиях 1976 года так: «Пригласили меня в донецкий «Шахтер», предложили хорошие условия. Приношу я заявление Лобановскому, а он спрашивает: «Куда ты собрался? Подожди немного, мы тебя еще будем смотреть.» Я говорю, чего мол смотреть? Я три года за дублирующий состав отыграл. Армия меня уже не сдержит. А он мне: «Ну, подожди немного, не подойдешь — мы тебя обменяем.» В общем, взял я и уехал. Но через некоторое время Лобановский нашел возможность меня вернуть».
Куда Лозинский уезжал и куда его возвращали, из этого монолога непонятно. Так или иначе, но в «Шахтере» он не провел ни одного матча — ни официального, ни товарищеского. Другое дело — в «Динамо».
Поздравляя Лозинского с 60-летием в 2015, динамовский клубный сайт вспомнил, как в разгар карьеры о нем написали в одной из центральных газет большую статью с заголовком «Незаменимый». Речь шла об уникальном достижении киевской команды — 45 матчей подряд без поражений в течение 1980-81 годов. Лозинский отыграл их все без замен. Действительно, тогда он был незаменим на своем правом фланге обороны. Годом раньше в списке 33 лучших в СССР он занял первое место среди правых защитников. Это был пик карьеры футболиста, которому, казалось, еще играть и играть, которого любят и ценят в вырастившем его клубе, который останется с ним до конца, потому что все так замечательно складывается…
На самом деле, ему было отпущено еще всего 2 полных сезона с «Динамо». В 1984 наступил конец. Это был ужасный сезон для «Динамо» — Лобановский начал конструировать новую команду, но дело шло со скрипом, ключевые игроки постоянно травмировались. В итоге, киевский клуб занял немыслимое для себя 10-е место. Лозинскому было 29 лет, строить на нем перспективу Лобановский уже не захотел. В результате, с лета в составе он уже не появлялся. Последним его матчем за «Динамо» стал выездной поединок в Харькове 6 августа. Там же, в «Металлисте» он и продолжил карьеру в следующем году.
В результате, динамовский отрезок составил у Лозинского 8 лет — с 1976 по 1984. Начал выступать как раз после грандиозного европейского триумфа 1975, закончил — накануне очередного европейского взлета в 1986. Ни к той, ни к другой отношения не имел. Выглядит как злонамеренная шутка судьбы…
Есть тут гримаса еще посуровее. Лозинский умер спустя несколько дней после того, как ушел из жизни Владимир Трошкин — человек, которого он сменил на правой бровке «Динамо». Совпадение, которое фаталисты точно назовут неслучайным.
Трошкин видел в Лозинском своего преемника. При этом, всячески опекал, пока был при силе. А после того, как конфликт с тренерами сделал Трошкина опальным персонажем — вполне понимал, что держаться за него не станут именно потому, что есть сменщик в лице Лозинского. И в 1977 Трошкин уходит. А Лозинский начинает играть в основном составе.
Тогда у Лобановского, наверное, была иллюзия, что ему удастся быстро слепить новую чудо-команду, быстро «заткнув дыры» после удаления из состава нескольких смутьянов — Матвиенко, Рудакова, Трошкина, Мунтяна. Действительно, вроде бы стало что-то прорисовываться. В состав решительно вписались несколько молодых — кроме Лозинского, еще Сергей Балтача, Александр Бережной, Владимир Бессонов, Александр Хапсалис. Но создать успешный гибрид у Лобановского не получилось. Нового «Динамо» вполне хватало, чтобы выигрывать союзное «золото», но на европейском уровне оно раз за разом проваливалось.
Это не оказалось катастрофой для клуба — через несколько лет Лобановскому все-таки удалось произвести «перезагрузку», и его новая дрим-тим в очередной раз встряхнула Европу. Но лично для Лозинского неудача проекта конца 70-х стала фатальной. Ведь по сумме талантов, команда его молодости могла стать великой. Но в одно суммирующее целое они не сложились. Не было той химии, которая соединила всех в 1975 и в 1986…
У него и в сборной не получилось так, как могло бы. Хотя после ухода Трошкина и там тоже образовалась вакансия, но ее пытались заполнить то тбилисцем Тамазом Коставой, то торпедовцем Сергеем Пригодой. Качественной замены не получалось. В 1979, когда Лозинский уверенно выдвинулся в лучшие правые защитники советского футбола, его, наконец, призвали в сборную. Он сыграл там 4 игры — 2 официальные и 2 товарищеские. Что характерно, все их сборная выиграла. Но в конечном итоге, на этом месте тренеры предпочли видеть Тенгиза Сулаквелидзе из тбилисского «Динамо», который тогда вместе со своей командой переживал период взлета. Больше Лозинского в сборную Союза не вызывали.
Между тем, в 1982 именно Лозинский, а совсем не Сулаквелидзе, опять стал лучшим правым защитником страны — второй раз в карьере. Это было его четвертое попадание в список 33 лучших. И, как оказалось — последнее.
В «Динамо» его правый фланг Лобановский отдал Владимиру Бессонову — человеку, который начинал карьеру как нападающий, а потом переиграл чуть ли не на всех позициях, везде показывая класс. Самоотверженность и выносливость Бессонова сделала его идеальным правым защитником по параметрам Лобановского. Собственно, резкий, скоростной Лозинский тоже вполне им соответствовал до поры до времени. Помнится, его какой-то союзный комментатор (Владимир Маслаченко?) даже поэтически называл «Божественный ветер». Но в 29 года, наверное, все это уже начало уходить. А Бессонову все-таки было на 3 года меньше.
Лозинский не имел к Лобановскому никаких претензий. Всегда считал его великим специалистом — жестким, но справедливым. Признавался, что со временем, начав тренировать, и сам пытался перенять этот стиль. В конце концов, именно Лобановский дал ему в свое время «Зеленый свет», благодаря чему Лозинский стал трехкратным чемпионом Союза, завоевал 2 «серебра» и одну «бронзу», дважды выигрывал Кубок СССР. Но тот же Лобановский зажег перед ним и «красный свет». Так бывает. Как говорится — жизнь есть жизнь…
Федор Ларин, специально для «Террикона»